Сакурадзака Хироси - Тебе лишь нужно убивать [жесткая версия]

Я решил не умирать, пока в моём колобое оставалось три заряда.

Я поднял ногу. Положил руку на одно колено.

Я встал.

Я закричал. Я заставлял себя продолжать.

Красный Жилет повернулся ко мне.

Я слышал какой-то шум в наушниках, но я не мог разобрать, что она пыталась сказать.

Один Мимик выделялся из кучи остальных. Он не отличался от них внешне. Просто ещё одна распухшая, раздутая лягушка. Но было что-то такое, что выделяло его. Быть может, близость смерти обострила мои ощущения, но каким-то образом я знал, что именно с этим мне нужно сразиться.

И вот что я сделал. Я прыгнул на Мимика, и он накинулся на меня, размахивая хвостом. Я почувствовал, что моё тело полегчало. Одна из моих рук оказалась отрезана. Правая рука — оставляя колобой на левой в целости. Повезло мне. Я нажал на спусковой крючок.

Заряд выстрелил под идеальным углом в девяносто градусов.

Ещё один выстрел. В панцире существа появилась дыра.

Ещё один выстрел. Я вырубился.

Книжка в мягкой обложке, что я раньше читал, лежала рядом с подушкой.

Это был детективный роман про американского сыщика, который якобы являлся какого-то рода экспертом по вопросам Востока. Я оставил свой палец на сцене, в которой все ключевые игроки встретились на ужине в японском ресторане в Нью-Йорке. Клиент сыщика, итальянец, пытается заказать эспрессо по окончанию их трапезы, но сыщик его останавливает. Он начинает о том, как в японских ресторанах тебе приносят зелёный чай после ужина, так что не нужно ничего заказывать. Затем он совсем отклонился от темы и заговорил о том, насколько хорошо зелёный чай идёт с соевым соусом, и, о боже, почему в Индии приправляют чай молоком? Он наконец собрал всех причастных к этому делу в одном месте, и он высказывает поток слов о чём угодно, но не о решении загадки.

Я протёр глаза.

Проведя рукой по рубашке, я почувствовал сквозь одежду живот. Я смог накачать там кубики, которых там не было ещё полгода назад. Ни следа от раны, ни обожжённой плоти. Моя правая рука там, где должна быть. Одни только хорошие новости. До чего паршивый сон.

Должно быть, я заснул, читая эту книгу. Я должен был догадаться, что что-то пошло не так, когда Буйная Топорита принялась толкать пустые разговоры о детективных романах. Американские войска Специального Назначения, которые пересекли Тихий океан только чтобы ощутить вкус крови, не располагают временем для чтения бестселлеров. Если у них есть лишнее время, они, вероятно, потратят его на подстройку своих Жилетов.

Какое начало дня. Сегодня я должен впервые ощутить реальный вкус битвы. Почему мне не могло присниться, как выношу нескольких плохишей и получаю повышение на одно или два звания?

На койке сверху меня радио с убитыми низкими частотами выкрикивало музыку — какой-то доисторический рок, настолько древний, что мой старик не узнал бы. Я слышал басовую партию, раскачивающую нутро, бессвязный речитатив, идущий со всех направлений, а поверх этого всего перенасыщенный кофеином голос диджея, чирикающий о прогнозе погоды. Я чувствовал, как каждое слово пронзает мой череп. На островах ясно и солнечно, как и вчера, берегитесь УФ-лучей после полудня. Берегитесь солнечных ожогов!

Казармы представляли собой не более чем четыре пластины из огнеупорной древесины, приставленные друг к другу. Постер с бронзовокожей крошкой в бикини свисал с одной из стен. Кто-то заменил её голову на фотку премьер-министра, вырванную из газеты. Голова крошки в бикини вяло ухмылялась из своего нового дома на теле бодибилдера с ещё одного постера неподалёку. Голова бодибилдера пропала без вести.

Я потянулся на своей койке. Сваренный алюминиевый каркас завизжал в протесте.

— Кейдзи, подпиши это, — Йонабару вытянул шею через край верхней койки. Он выглядел отлично для парня, которого я только что видел проткнутым. Говорят, люди, которые умерли во сне, должны жить вечно.

Дзин Йонабару записался за три года до меня. На три года больше утрясал жир, на три года больше упаковывал себя мышцами. Когда он был гражданским, то был тощим, как каланча. Теперь он вытесан из камня. Он солдат, и выглядит соответствующе.

— Что это?

— Признание. О котором я тебе говорил.

— Я подписал это вчера.

— Правда? Странно. — Я слышал, как он надо мной роется в листах. — Нет, тут нет. Ну, подпиши для меня ещё одну, лады?

— Ты пытаешься смошенничать за счёт меня?

— Только если вернёшься в мешке для тел. К тому же умереть ты можешь лишь однажды, так что никакой разницы, сколько копий ты подпишешь?

У солдат ОСО на линии фронта была традиция. За день до операции они проникали в военный магазин и стаскивали немного пойла. Пей и пьяней, завтра мы умрём. Укол, который они делают тебе до начала сражения, расщепляет весь ацетальдегид в крови. Но если тебя поймают, тобой займутся ещё до дисциплинарного комитета — может, отдадут под военный суд, если ты совсем уж обделался — после переучёта имущества по окончанию сражения, когда все возвращаются на базу. Разумеется, довольно сложно предать военному суду труп. Вот почему мы все оставляли записки до начала битвы, в которых объясняли, что кража была нашей идеей. И правда, когда начиналось расследование, оказывалось так сложно повесить обвинение, когда затеявший всё это дал себя убить. Это была отработанная система. Люди, управляющие военным магазином, те ещё хитрецы. Они обязательно оставляли на виду несколько бутылок, которые никак нельзя было пропустить. Можно подумать, что они могли бы просто придти и раздать несколько напитков в ночь перед битвой — с точки зрения морали, если ничего кроме этого — но нет, каждый раз была одна и та же песня с танцами. Хорошие идеи не имеют шансов против хорошей бюрократии.

Я взял листок у Йонабару.

— Забавно. Я думал, буду сильнее нервничать.

— Так скоро? Прибереги на другой день, чувак.

— Что ты имеешь в виду? Мы приоденемся после полудня.

— Ты спятил? Как долго ты планируешь носить эту штуку?

— Если я не буду носить его сегодня, то когда ещё?

— Как насчёт завтра, когда мы выдвигаемся?

Я чуть не упал с кровати. На миг мои глаза задержались на солдате, лежащем на соседней от меня койке. Он листал порно-журнал. Потом я уставился в лицо Йонабару.

— Что ты имеешь в виду под завтра? Они отсрочили атаку?

— Нет, чувак. Всегда было завтра. Но наша секретная миссия добычи бухла начинается сегодня вечером в девятнадцать сто. Мы нажрёмся до чёртиков и проснёмся утром с адским похмельем. План, который даже штаб-квартира не сможет похерить.